Наталья Васильева

ЛЕГЕНДА О ТОЙ, ЧТО ЖДЕТ
587 год I Эпохи - 1100-е годы II Эпохи


...Лауниллэ - та ягода, что растет среди влажных бархатисто-зеленых мхов: бледно-золотые бусины, собранные в пирамидки, медово-сладкие, с горьковато-терпкими крошечными косточками. Капельки прохладной медвяной росы, сверкающие на темной зелени, как гелиодор и янтарь, и теплый светлый сердолик.
Лауниллэ.
Златяника....

читать дальше...Дом на невысоком холме над рекой - новый светлый дом из смолистых бревен. Двое стоят на пороге дома: высокий зеленоглазый мужчина в черном, опоясанный мечом, и женщина - тоненькая, золотоволосая: женщина, чьи глаза в сумерках кажутся темными, почти фиолетовыми, - то ли драгоценные восточные сапфиры, то ли "ночные" аметисты.
- Я должен идти, - тихо говорит мужчина. - Я - его воин, я нужен ему сейчас.
Женщина молча протягивает мужчине чашу из тонкого голубовато мерцающего стекла: таков обычай на Севере - провожая в дорогу мужа, женщина дает ему глоток воды и ломоть хлеба, чтобы он не забыл в пути родной дом.
- Я должен...
- Я знаю, Къоро, - впервые за этот вечер слышится голос женщины - негромкий, мелодичный, как журчание лесного ручья.
Вороной нетерпеливо заржал, переступая с ноги на ногу: ждал хозяина.
- Я вернусь, - Къоро обнимает жену одной рукой - в другой он осторожно держит чашу. - Будет Совет, а я - хоть и ненаследный, но сын вождя, все-таки... мне нужно быть там. Древние тебе помогут, пока меня не будет. Ты жди, Лауниллэ, я вернусь...
Женщина смотрит, как он спускается по холму, как отвязывает повод коня, как взлетает в седло...
- Я буду ждать, - тихо говорит она.
И улыбается сквозь слезы.

...Удар крюка вырвал щит из его рук - кошачьим движением воин-Рысь метнулся вперед, стелясь по полу, подрубая ноги, разрушая стену щитов, а слева шагнул Медведь - он разметал наступающую волну, прежде чем она нахлынула вновь, чтобы захлестнуть их; но клинок рассек его левое плечо и бок - кто-то ударил сверху...
Къоро тарн-Линнх, Страж, сын Твердыни, воин Свершения...

И год прошел, и два прошло -
А время мимо нее текло;
И сказали ей, что он не придет -
Но она все ждет, она его ждет...

А через сорок лет в двери Дома постучался юноша, чьи волосы были как вороново крыло, чьи глаза сияли светлыми звездами в утреннем тумане. И, увидев золотоволосую хозяйку Дома, он застыл, изумленный; и любовь поразила его, как молния, павшая с небес.
Хозяйка повела его в Дом, и он пошел за ней, словно околдованный Луной; она накормила его похлебкой из кореньев и трав, сладкими клубнями, жареными с грибами, сыром и сладковатым хлебом из дикой пшеницы, налила в чашу медвяного напитка: он ел и пил, не чувствуя вкуса, не говоря ни слова.
И спустился вечер, и хозяйка Дома уже постелила гостю на дубовой скамье в маленькой комнатке, а он все сидел за столом и смотрел на нее, не отводя от ее лица зачарованных глаз; смотрел, как она убирает со стола, как подхватывает рассыпавшиеся по спине длинные бледно-золотые волосы, и тонкие пальцы не могут обхватить, смирить этот солнечный водопад - смотрел... а она смеялась, и яркие искры плясали в ее глазах - в странных синеголубых глазах, темневших к зрачку.
Тогда он спросил: как зовут тебя, госпожа?
И она ответила: Лауниллэ, Златяника.
Он спросил: почему ты живешь здесь одна? Разве не страшно тебе в лесу?
Лес добр, и Древние помогают мне, ответила она. А я - я жду...
Твои волосы - водопад сияющего светлого золота, сказал странник-воин Халдир, внук Хурина Золотоволосого; твои глаза - как небо, отраженное в глубокой воде. Идем со мной, сказал он; я люблю тебя, я полюбил тебя с первого мига, едва увидев...
И тогда хозяйка Дома снова рассмеялась и ответила: я ведь сказала тебе - я жду. Я жду своего возлюбленного: он ушел на войну - туда, за Синие горы. Он ушел и сказал, что вернется: столько лет прошло, столько зим... Скажи мне, странник: если я уйду - кто встретит его, когда он вернется? Кто накроет для него стол, кто испечет ему хлеб, кто подаст ему напиться, кто починит ему одежду? Я не пойду с тобой: я жду...



И кто-то смолчит, а кто-то солжет,
А кто знает правду - отводит взгляд...
Ей сказали - он не вернется назад,
Но годы прошли - она его ждет.

...Прошла сотня лет, и снова странник пришел в Зачарованный Лес. Звериные тропы привели его к маленькому дому у маленькой хрустальной реки. Плющ и дикий виноград взбирались по темным стенам Дома, теплое солнце золотило кровлю, и капли медвяной росы дрожали на темно-зеленых листьях-звездочках...
И хозяйка Дома вышла навстречу страннику. Странник-терриннайно был немолод, серебряные пряди змеились в его темных волосах, лицо было покрыто сетью морщин, а глаза были как медово-золотой янтарь. И юная золотоволосая хозяйка встретила странника на пороге, приветливо улыбаясь, и позвала его в дом, где уже стояли на столе глиняные темно-рыжие миски с горячей едой и кувшин медвяного напитка. Женщина с голубыми, темневшими к зрачку глазами, уже резала горячий кисловатый ржаной каравай - словно ждали его в этом доме, подумал странник, словно знала хозяйка, что он придет именно сегодня...
Как твое имя, и почему ты живешь здесь одна? - спросил странник-летописец Ахтэннир из Семи Городов.
Лауниллэ зовут меня, ответила хозяйка Дома; я жду... Мой возлюбленный ушел на войну - с тех пор прошел век, но он сказал, что вернется: я жду его.
Он не вернется, госпожа, сказал странник. Никто не вернулся с той Войны: уже и дети тех, кто покинул Черный Замок, ступили на Неведомый Путь... Да и люди не живут столько. Тебе некого ждать, госпожа.
Она засмеялась: ты видел - на росной траве у реки расстелены холсты? Долгими вечерами я ткала льняное полотно: теперь я выбелю его и сяду шить рубаху. Она будет белой-белой - это все белые ночи и лунный свет, и зола березовых дров... А потом я вышью рубаху цветными нитями: цветы и травы, и чудесных птиц. Он вернется, тот, кого я жду; я согрею ему воды, чтобы он мог смыть дорожную пыль, он наденет чистую одежду, а я испеку ему горячего хлеба - он любит горячий хлеб, странник... Ведь он обещал вернуться: как же я могу не ждать его?



...Годы прошли, и век прошел -
Дикий шиповник оплел ее дом,
А время мимо, мимо течет,
И она все ждет, она его ждет.

...И минул век, и другой, и тысяча лет: к Дому в Зачарованном Лесу пришел веселый молодой менестрель, мальчишка с черной лютней. Встретить его вышла юная женщина, обеими руками придерживавшая тяжелый узел золотых волос на затылке. Менестрель вошел в Дом.
Он не звал хозяйку Дома уйти вслед за ним, не говорил ей о любви, не рассказывал, что напрасно ее ожидание: он просто пел ей песни, которые собрал и сочинил, бродя по дорогам, и черная лютня в его руках то плакала, то смеялась, а хозяйка Дома слушала, улыбаясь и печалясь...
Кто ты, спросил ее мнестрель.
Меня зовут Лауниллэ, - ответила она. Я жду. Жду своего возлюбленного. Столько лет прошло, столько веков - а его все нет... Скажи, менестрель, что, война все идет?
И впервые в ее глазах блеснули слезы.
Менестрель вспомнил горящие дома в землях Ханатты, вспомнил кровь и блеск стали в руках сынов Запада, и тихо ответил: да, битвы идут уже долгие годы...
И неожиданно хозяйка Дома улыбнулась.
Я подожду, сказала она. Когда-нибудь бой кончится, и он вернется домой - ведь он обещал... Я подожду.

Они засиделись до утра: менестрель пел, а хозяйка Дома рассказывала. Наутро менестрель Дайолин снова собрался в дорогу. Золотоволосая женщина положила ему в дорожный мешок каравай хлеба, головку сыра и немного сушеного мяса, наполнила флягу золотым яблочым вином и прибавила к этому маленький глиняный горшочек с душистым лесным медом.
Тебе суждена долгая дорога, сказала она. А я остаюсь. Если встретишь его, скажи - пусть возвращается домой.
Я жду...
Менестрель спускался по холму к реке, а на холме у дома стояла юная женщина с волосами цвета светлого золота, в узком темно-зеленом, как влажный лесной мох, платье, расшитом серебряными нитями. Стояла и смотрела вслед, поглаживая шею молодой оленихи: рассветные тени и блики скользили вокруг нее, невесомыми пальцами касались волос - и, когда менестрель оглянулся, ему на минуту показалось, что рядом с хозяйкой Дома танцуют светлые легкие духи леса...
Менестрель шел легко и быстро, но чем дальше оставался Дом, тем медленнее становился его шаг - пока, наконец, юноша не опустился на землю у корней древнего дуба. Сбросил мешок с плеча, достал из чехла черную лютню, подтянул струны и начал наигрывать простую тихую мелодию, еле слышно напевая что-то...



Тысячи лет, тысячи дней
Не гаснет свеча на ее окне;
Может быть, эта легенда лжет...
Он сказал: "Я вернусь".
Она его ждет...

Так, говорят, была сложена баллада о Той, что Ждет. Но немногие знают, что у нее есть продолжение - то продолжение, которое никогда и никто не споет хозяйке Дома в Древнем Лесу.
Вторая баллада хорошо известна в землях Севера, в Семи Городах.
Имя ей - "Песнь воина".


О нас не слагают баллад и легенд -

холодна чужая земля

Рыцарям Тьмы могилы нет.

холодна чужая земля

Верные клятве, мы приняли бой:

холодна чужая земля

Прости нас - мы остаемся с тобой,

и над нами - Черное Знамя...
Впрочем, что с того, что мало кому знакома вторая баллада? Легенда живет: легенда о женщине, ждущей мужа с неведомой давней войны - тысячи лет, потому что он сказал - я вернусь...