Когда мне становится грустно, плохо, одиноко, страшно, стыдно, непоправимо печально и безысходно, ну то есть когда я просыпаюсь утром каждого дня, я вспоминаю своего камчадальского деда Георгия Александровича. Георгий Александрович, с которым я виделся всего раза три в жизни, успел сделать мне внушение, помогающее мне в любой беде.

Он застал меня однажды в период очередной моей тоски и эсхатологического ужаса. В пятом что ли классе я учился? Или в шестом? Посмотрел на меня: у меня очки, сутулость, книги стопками, тетрадка, исписанная стихами, полными боли.
Георгий Александрович не был особо разговорчивым. Нарисовал на обложке моей стихотворной тетрадки узел. Красивый узел. Видимо, морской. Сказал: "Видишь?" Я сказал печально: "Вижу". Дед спросил: "А развязать сможешь?" Я ответил: "Как? Он же нарисованный!" Дед сказал: "Вот именно..."

оттеда